четверг, 28 апреля 2011
Абсолютная эгоистка с манией величия
То, что пробовалось писаться по Реборну.
1. 5927, мини.
На рассвете душно. Гокудера стоит у окна, даже не курит – на это просто нет сил.
В этом маленьком городке душно с того самого дня, как Гокудера приехал сюда. Да, наверное, здесь красиво – теплое чистое небо и раскинувшиеся под ним поля, на которых приветливо и ярко зеленел виноград, обнимающее горизонт море, синее, прозрачное, так что кажется – на какую глубину ты не заплывешь, все равно сможешь рассмотреть золотистый мягкий песок, и небольшие, уютные, с лозами, вьющимися к окнам из сада, с кустами роз беленые домики, на крыльце у которых обязательно сидит кто-нибудь добродушный. Гокудеру это не интересовало.
И для него здесь было душно – все время, пусть другие и радовались освежающим летним дождям, свежему ветерку, неизвестно откуда прилетающему на улицы. А он открывал окна шире и мучил вентилятор, а он не мог понять, чему все так радуются. И еще он не мог понять, почему стоит такая жара.
Тело горело, и, как ему казалось, щеки у него были пунцовыми – как в детстве, когда, угощенный Бьянки, он играл на рояле перед собравшимися гостями. Он бы выпил, наверное, если бы это не туманило голову.
Гокудера мучился от безделья; вынужденный отдых – приказ Цуны,- явно не шел ему на пользу – хранитель ходил бледный, всех пугал и при малейшем шорохе бросался к телефону; ждал звонка – когда такой знакомый голос произнесет всего лишь пару слов – и он рванется, как можно быстрее, подальше от этого сонного жаркого местечка, к своему небу.
Почему-то Гокудере всегда было душно без Цуны.
2. По два-три предложения, Гокудера/Хару.
1. По мнению Гокудеры, Хару могла собираться полчаса.
Хару считала, что Хаято своим ворчанием мешает ей.
Ямамото не смог выдерживать этой идиллии больше пяти минут и сбежал к привычному и понятному ору Скуалло.
2. Кьеко каждый вечер целовала Цуну и желала ему спокойной ночи.
Хару каждый вечер заново ругалась с Гокудерой.
Хару каждое утро отдавала Хаято выглаженные носовые платки в качестве извинения.
3. Однажды Хару не смогла решить задачку по математике для Ламбо.
Когда о помощи попросили Ямамото, он улыбнулся и пожал плечами.
Бьянки посмотрела на Ламбо и объявила, что любовь важнее задачек на движение.
Рёхей проорал, что задачка в корне неверна, и он бы экстремально справился в такой ситуации в два раза быстрее.
Цуна поспешил спрятаться за бумагами.
Кьеко никто не стал отрывать от готовки.
И-Пин хотела помочь Ламбо, но у нее были обязанности в Дисциплинарном комитете.
Хибари кинул такой взгляд, что сразу стало понятно, что жалкие травоядные типа парохода и реки его не интересуют.
Скуалло послал задачу и учителя куда подальше. Ну, или к Занзасу.
Звонок Занзасу был в корне неверным решением – и слава богам, что его не оказалось на месте.
Но когда из трубки послышался всем знакомый "ши-ши-ши"-кающий голос принца, Гокудера не выдержал и объяснил решение.
Примирение состоялось.
4. Как-то раз И-Пин нужно было сделать доклад об Италии.
Гокудера вдохновенно прочитал лекцию на час. Или два.
Когда он закончил, он с удивлением заметил, что И-Пин сладко посапывает на ручке кресла.
-Ничего, - сказала Хару. – Ничего. Давай съездим в Верону вместе?
5. Однажды Хару попросила Ямамото научить ее готовить суши.
Гокудера покорно съел все ему предложенное.
На удивление Ямамото, привередливому Хаято понравилось.
6. Как-то раз Хару упала с высокой табуретки.
Гокудера неделю носил ей в больницу фрукты.
А когда Хару вернулась на базу, она узнала, что Хаято уже поменял все лампочки.
7. Однажды Гокудера месяц отсутствовал на задании.
Когда он вернулся, он обнаружил, что Хару подросла на целых два с половиной сантиметра.
С тех пор в числе важных бумаг, проходящих через руки Правой руки босса Вонголы, стало появляться небольшое сообщение о росте Миуры – Ямамото, как всегда, был очень добр.
8. Когда Хару было восемь лет, она боялась темноты.
Однажды об этом узнал Гокудера. С тех пор он каждый вечер сидел у постели девушки, ожидая, пока она заснет.
Хару была не против.
9. Что было, когда Гокудере было восемь лет, Хару так и не удалось выяснить.
Стратегический план с подкупом не удался – Шамал напился слишком быстро.
Хотя Хару поняла, что не так-то она и разочарована, когда Хаято со скоростью, близкой к первой космической, тащил ее за руку из комнаты – подальше от разошедшегося учителя.
10. Иногда Гокудере казалось, что Хару можно целиком закутать в шарф – так, что видны будут только крохотные ножки и макушка.
Ощущение это возникало каждый раз, когда Миура выходила на улицу.
Она была маленькой и хрупкой, и, как Гокудера считал, могла бы запросто утонуть в пальто и клетчатом шарфе.
11. Хару уже долго с блеском в глазах разбирала лежащую на столе блестящую груду монет.
Гокудера уже долго хвалил себя за прекрасную идею – теперь, в каком городе он бы ни побывал, уезжал он с карманами, полными местных денег.
12. Как-то так получилось, что Хару сразу сдружилась с Ури.
Вместе они могли бы любого довести, говорил Гокудера, рассерженно потирая следы от царапин.
Вопрос Ямамото о том, кто все-таки – Миура или Ури, - это сделал, почему-то не вызвал особого удивления.
13. Гокудера накрыл мирно спящих Ури и Хару пледом.
Конечно, был вариант перенести их на кровать – но одна из этих двоих обязательно бы проснулась.
Гокудера закурил у окна, с блаженством оглядываясь на ангельские мордашки спящих фурий.
14. Когда Гокудера вернулся домой после долгого отсутствия, он обнаружил, что вся квартира завалена книжками и кошачьим кормом.
Он не удивился.
Он целый день разгребал бардак, чтобы Ури и Хару было место, где сорить.
А то вдруг…
1. 5927, мини.
На рассвете душно. Гокудера стоит у окна, даже не курит – на это просто нет сил.
В этом маленьком городке душно с того самого дня, как Гокудера приехал сюда. Да, наверное, здесь красиво – теплое чистое небо и раскинувшиеся под ним поля, на которых приветливо и ярко зеленел виноград, обнимающее горизонт море, синее, прозрачное, так что кажется – на какую глубину ты не заплывешь, все равно сможешь рассмотреть золотистый мягкий песок, и небольшие, уютные, с лозами, вьющимися к окнам из сада, с кустами роз беленые домики, на крыльце у которых обязательно сидит кто-нибудь добродушный. Гокудеру это не интересовало.
И для него здесь было душно – все время, пусть другие и радовались освежающим летним дождям, свежему ветерку, неизвестно откуда прилетающему на улицы. А он открывал окна шире и мучил вентилятор, а он не мог понять, чему все так радуются. И еще он не мог понять, почему стоит такая жара.
Тело горело, и, как ему казалось, щеки у него были пунцовыми – как в детстве, когда, угощенный Бьянки, он играл на рояле перед собравшимися гостями. Он бы выпил, наверное, если бы это не туманило голову.
Гокудера мучился от безделья; вынужденный отдых – приказ Цуны,- явно не шел ему на пользу – хранитель ходил бледный, всех пугал и при малейшем шорохе бросался к телефону; ждал звонка – когда такой знакомый голос произнесет всего лишь пару слов – и он рванется, как можно быстрее, подальше от этого сонного жаркого местечка, к своему небу.
Почему-то Гокудере всегда было душно без Цуны.
2. По два-три предложения, Гокудера/Хару.
1. По мнению Гокудеры, Хару могла собираться полчаса.
Хару считала, что Хаято своим ворчанием мешает ей.
Ямамото не смог выдерживать этой идиллии больше пяти минут и сбежал к привычному и понятному ору Скуалло.
2. Кьеко каждый вечер целовала Цуну и желала ему спокойной ночи.
Хару каждый вечер заново ругалась с Гокудерой.
Хару каждое утро отдавала Хаято выглаженные носовые платки в качестве извинения.
3. Однажды Хару не смогла решить задачку по математике для Ламбо.
Когда о помощи попросили Ямамото, он улыбнулся и пожал плечами.
Бьянки посмотрела на Ламбо и объявила, что любовь важнее задачек на движение.
Рёхей проорал, что задачка в корне неверна, и он бы экстремально справился в такой ситуации в два раза быстрее.
Цуна поспешил спрятаться за бумагами.
Кьеко никто не стал отрывать от готовки.
И-Пин хотела помочь Ламбо, но у нее были обязанности в Дисциплинарном комитете.
Хибари кинул такой взгляд, что сразу стало понятно, что жалкие травоядные типа парохода и реки его не интересуют.
Скуалло послал задачу и учителя куда подальше. Ну, или к Занзасу.
Звонок Занзасу был в корне неверным решением – и слава богам, что его не оказалось на месте.
Но когда из трубки послышался всем знакомый "ши-ши-ши"-кающий голос принца, Гокудера не выдержал и объяснил решение.
Примирение состоялось.
4. Как-то раз И-Пин нужно было сделать доклад об Италии.
Гокудера вдохновенно прочитал лекцию на час. Или два.
Когда он закончил, он с удивлением заметил, что И-Пин сладко посапывает на ручке кресла.
-Ничего, - сказала Хару. – Ничего. Давай съездим в Верону вместе?
5. Однажды Хару попросила Ямамото научить ее готовить суши.
Гокудера покорно съел все ему предложенное.
На удивление Ямамото, привередливому Хаято понравилось.
6. Как-то раз Хару упала с высокой табуретки.
Гокудера неделю носил ей в больницу фрукты.
А когда Хару вернулась на базу, она узнала, что Хаято уже поменял все лампочки.
7. Однажды Гокудера месяц отсутствовал на задании.
Когда он вернулся, он обнаружил, что Хару подросла на целых два с половиной сантиметра.
С тех пор в числе важных бумаг, проходящих через руки Правой руки босса Вонголы, стало появляться небольшое сообщение о росте Миуры – Ямамото, как всегда, был очень добр.
8. Когда Хару было восемь лет, она боялась темноты.
Однажды об этом узнал Гокудера. С тех пор он каждый вечер сидел у постели девушки, ожидая, пока она заснет.
Хару была не против.
9. Что было, когда Гокудере было восемь лет, Хару так и не удалось выяснить.
Стратегический план с подкупом не удался – Шамал напился слишком быстро.
Хотя Хару поняла, что не так-то она и разочарована, когда Хаято со скоростью, близкой к первой космической, тащил ее за руку из комнаты – подальше от разошедшегося учителя.
10. Иногда Гокудере казалось, что Хару можно целиком закутать в шарф – так, что видны будут только крохотные ножки и макушка.
Ощущение это возникало каждый раз, когда Миура выходила на улицу.
Она была маленькой и хрупкой, и, как Гокудера считал, могла бы запросто утонуть в пальто и клетчатом шарфе.
11. Хару уже долго с блеском в глазах разбирала лежащую на столе блестящую груду монет.
Гокудера уже долго хвалил себя за прекрасную идею – теперь, в каком городе он бы ни побывал, уезжал он с карманами, полными местных денег.
12. Как-то так получилось, что Хару сразу сдружилась с Ури.
Вместе они могли бы любого довести, говорил Гокудера, рассерженно потирая следы от царапин.
Вопрос Ямамото о том, кто все-таки – Миура или Ури, - это сделал, почему-то не вызвал особого удивления.
13. Гокудера накрыл мирно спящих Ури и Хару пледом.
Конечно, был вариант перенести их на кровать – но одна из этих двоих обязательно бы проснулась.
Гокудера закурил у окна, с блаженством оглядываясь на ангельские мордашки спящих фурий.
14. Когда Гокудера вернулся домой после долгого отсутствия, он обнаружил, что вся квартира завалена книжками и кошачьим кормом.
Он не удивился.
Он целый день разгребал бардак, чтобы Ури и Хару было место, где сорить.
А то вдруг…
среда, 23 февраля 2011
Абсолютная эгоистка с манией величия